Александр Филей
Франция всегда считалась великой дипломатией
Французский язык официально обладал статусом языка дипломатического общения. На французском языке оформлялись международные договоры. Это, пожалуй, и было сильной стороной Франции как державы. До недавнего времени, а точнее, до последних дней. Всё рухнуло в одночасье. Никто даже моргнуть глазом не успел.+
Президент страны, претендовавшей на лидерство в плане евроинтеграционных стратегий, внезапно встал в один ряд с прибалтийскими лимитрофами, став добровольной жертвой политтехнологической провокации.
Вот и приходится звонить колоколу по французской дипломатии. Последний значимый политик Франции Жак Ширак никогда бы не поступил так, ибо дорожил своей честью и честью своей страны. Встречаться с человеком, ничего не значащим в политике, под восторженные рукоплескания руководителей государств, ничего не значащих в ЕС – это и есть добровольный выбор Макрона, к которому трудно будет относиться так, как прежде. Это полная утрата державного суверенитета. И сочувствие здесь неуместно.
То, что Тихановская, как эстафетная палочка, идёт по рукам европейских игроков – явление временное. Скоро она превратится в горячую картошку, а точнее – в гранату с сорванной чекой, а ещё вернее – её предадут забвению. Кто помнит, как сто лет назад проходили яростные беспорядки в Гонконге? И вот он, Гонконг – стоит спокойно и незыблемо, как вековая глыба, и ни один революционер оранжевого фронта не кажет своей буйной головы. Кто помнит, как ещё в прошлой жизни толстосумы мирового квазиэкологизма всюду водили за собой как на привязи девочку по имени Грета? Кто вспомнит мучеников кремлёвского режима Савченко и Сенцова? Только особо одарённый энтузиаст. Народ же безмолвствует относительно своих экс-любимцев, потому что нет ничего страшнее и горше, чем всенародное забвение после сокрушительных фанфар, оглушающих, сбивающих с толку, заставляющих уверовать в свою избранность и исключительность. А потом – чёрная дыра, из которой не каждый экс-любимец сможет выбраться на поверхность.
Мне немного жаль Тихановскую Светлану, в принципе, прилежную домохозяйку и неплохую в целом учительницу английского языка (но далеко не жену декабриста), только по одной причине. Психика человека не всегда способна выдержать испытания такими медными трубами. Сик транзит, так сказать, глория мунди. Да, с ней ещё немного покуражатся, как с Гретой Тунберг, а потом освободят от лишних представительских обязанностей и отправят на пенсию в совсем ещё нежном по современным меркам возрасте. Она разделит судьбу ещё одного благополучно забытого болванчика – Хуана Гуайдо, которому тоже однажды довелось побывать псевдопрезидентом. Да он и сейчас таковым является – никто его публично не развенчал. Правда, кому от этого легче?
И здесь должен открыться занавес. Выход Александра Николаевича Островского, гениального русского драматурга, который непременно бы воплотил образ экс-кандидата в президенты во второй «Бесприданнице». Её роковое сходство с несчастной Ларисой Огудаловой, как мне представляется, бесспорно. Остаётся определить – кто Карандышев, а кто Паратов. Боюсь, в образ Карандышева вписывается Макрон, который своим неуклюжим и даже вредным балтийским турне низверг себя до позиций Олланда (о котором, кстати, средний француз лишний раз старается не вспоминать как о страшном сне). Не исключено, что «Маню» сработал на внутрифранцузскую аудиторию – я, мол, миротворец и за правду, смотрите, как мне удаётся латать дыры по восточноевропейскому периметру, но и здесь попахивает непроходимым афронтом.
Во-первых, Белоруссия уже благополучно разобралась без Франции, а во-вторых, двухлетнее доминирование анархистских сообществ на улицах французских городов и показательные бесчинства полиции и жандармерии не даёт официальному Парижу права не то, что вмешиваться, а просто давать советы странам, которым, к счастью, очень далеко до реальных французских проблем.
В общем, кончается французская дипломатия. Один речевой оборот остаётся – правда, в виде высохшей змеиной кожи, сброшенной по осенней линьке. Не думаю, чтобы подавляющему большинству французов понравился этот бестолковый вояж. Теперь роль французского президента, например, в минском переговорном процессе по Донбассу будет равна тому, чему был равен «иксик» в уравнении царскосельского учителя математики Якова Ивановича Карцова, задавшего юному Пушкину непростую задачку у школьной доски. Правильно, нулю.
А сидел бы дома – глядишь, не поставил бы свою Пятую республику в положение коровы, которая захотела полетать враскорячку. Иногда сидеть дома бывает полезно. Дефицит государственного мышления играет с французскими президентами после эпохи Ширака слишком злую шутку.
Александр Филей, Латвия
Макрон конечно учудил с Тихановской.